I

Одному щедринскому герою  взбрело в голову обосновать, почему «сила совершившихся фактов… не подлежит отрицанию». Безусловную истинность этого положения он доказывал следующим образом: «Факт совершился – следовательно, не принять его нельзя. Его нельзя не принять, потому что он факт, и не просто факт, но факт совершившийся». Приходится, к сожалению, признать, что с доказательством у этого мыслителя ничего не вышло, у него получилась тавтология: не бывает не совершившихся фактов, факт – всегда действительное событие, происшествие, явление. Поэтому у него выходит, что факты нельзя отрицать, потому что это факты. И тем не менее нам есть за что благодарить щедринского философа. Пусть он не сумел привести соответствующие доказательства провозглашённой им истины, но это нисколько не колеблет его правоту: и в самом деле нельзя, находясь в здравом рассудке, отрицать то, что произошло, совершилось, имело место. Конечно, не велика заслуга -  провозглашать избитые, прописные истины, ведь от этого  не делается мудрее человечество, но в этом мире всё относительно: в нашем Отечестве есть люди, оказавшиеся на таком удалении от умственного прогресса, что до сих пор не уразумели то, что было яснее ясного этому щедринскому герою, а именно то, что «сила совершившихся фактов… не подлежит отрицанию». Эти люди – личности «демократического» пошиба. Эти личности, избавившие «россиян» от «тоталитаризма» и теперь в поте лица по мировым «образцам» созидающие «демократию», с энтузиазмом Дон-Кихота пытаются представить недействительным всё то, что в действительности совершалось в истории. Поэтому банальная философия нашего мыслителя как нельзя актуальна для оценки состояния нынешней отечественной общественной мысли. Она позволяет наглядно увидеть размеры духовного багажа подвижников «демократии». Но какие же факты они пытаются убрать из истории?

Общеизвестно, что вооружённой борьбой армии и народа против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны руководил И.В. Сталин. Будучи Генеральным секретарём ЦК ВКП(б), он одновременно с этим являлся председателем Совета Народных Комиссаров СССР, Народным Комиссаром Обороны СССР, Верховным Главнокомандующим, председателем Государственного Комитета Обороны (ГКО). Напомним читателю, что в руках ГКО была сосредоточена вся полнота власти в стране. Таков общеизвестный факт. Между тем поборники «демократии» отрицают его. Так, в интервью «Известиям» от 7. 05. 2010 г. президент РФ Д.А. Медведев заявил, что Сталин никакого отношения к Победе не имеет, что войну выиграл народ сам по себе ценой «неимоверных страданий». Как видим, президент отрицает, что Сталин руководил борьбой армии и народа. Это кажется чем-то непостижимым, ибо такие «открытия» могут делать лишь люди с не совсем здоровой психикой. «Демократический» президент, слава богу, находится в полном здравии. К нему вполне можно отнести данную одному мольеровскому герою характеристику: «телосложение изящное, осанка молодецкая, движения свободные, и никаких болезней не заметно». И всё-таки налицо такой вот «факт совершившийся»… Чем же это объясняется? Классовой психологией.

Новоиспечённая российская буржуазия из факта гибели социализма в СССР и других странах сделала вывод об утопичности, несостоятельности коммунистической идеологии. На этом основании её идеологическая прислуга находит нужным и возможным кривляться и гримасничать по поводу вождей рабочего класса, потешаться над ними. Не является, разумеется, исключением и И.В. Сталин, которого трубадуры «демократии» изображают ограниченной, посредственной и т.п. личностью. И в то же время российская буржуазия люто ненавидит Сталина за то, что, по её мнению, из-за него она так поздно начала приобщаться к «цивилизации»: ведь если бы в сталинскую эпоху не были уничтожены остатки частной собственности и не утвердилось бы господство общественной собственности, если бы не было «массовых репрессий» и «террора», - то у нас «демократия» восторжествовала бы в начале 30-х годов прошлого века. Лютая ненависть к вождю большевизма в сочетании с убеждением в его ограниченности, посредственности и т.п. настолько ослепляют идеологов и приказчиков российской буржуазии, что они не могут трезво оценить его роль в истории; в данном случае не только не могут признать его выдающиеся заслуги в достижении Победы, но, как видим, договариваются даже до отрицания его руководства борьбой Советского Союза против гитлеровской Германии и милитаристской Японии.

Есть здесь ещё обстоятельство, способствовавшее столь сенсационному «открытию» глубокомысленного президента. В условиях господства частной собственности невозможно сознательное руководство обществом. Здесь всё определяется стихией капиталистических, товарно-денежных отношений. Руководители буржуазных государств бессильны эту стихию упорядочить, направить её в определённое русло, как, например, щепка бессильна изменить направление несущего её потока. И как щепка не в состоянии определить, в каком конкретно месте она окажется в то или иное время, так и лидеры буржуазии, как и сама буржуазия, не могут предвидеть, что им «день грядущий… готовит». Они могут только констатировать происходящие в обществе явления и принимать в соответствии с ними нужные, как им кажется, решения. При этом они не понимают причины этих явлений. Например, для лидеров и идеологов буржуазии по-прежнему остаётся загадкой причина экономических кризисов.

Характер принимаемых лидерами буржуазных государств по тем или иным «фактам совершившимся» решений всецело определяется классовыми интересами буржуазии. Иными словами, президенты фактически лишь озвучивают то, что нужно капиталу.

Очевидно, что руководители буржуазных государств не до конца осознают, что они сами по себе бессильны, что от них мало что зависит, но всё-таки они это чувствуют. И они полагают, что это историческое бессилие характерно вообще для руководителей всякого государства. Вот это обстоятельство и способствовало тому, что российский президент брякнул о непричастности Сталина к Победе.

Буржуазия и её лакеи не в состоянии понять, что в условиях господства общественной собственности на средства производства возможно только сознательное руководство обществом, ибо общественная собственность обусловливает необходимость планомерного его развития. Конечно, и в этих условиях никакой личности не дано вертеть историей, как игрушкой, но в этих условиях очень много зависит от того, насколько осуществляющие руководство государством личности способны предвидеть возникновение тех или иных явлений, насколько они глубоко и быстро осознают потребности общественного развития. От всего этого зависит темп общественного развития, быстрота приближения общества к намеченной цели, количество совершаемых при этом ошибок, которые неизбежны, но которые сводятся к минимуму, если на капитанском мостике государственного корабля стоит человек, видящий «то, что временем закрыто». Если бы наш мудрый президент, как и все его «демократические» коллеги, был способен понимать что к чему, то он бы не оставался в неведении относительно того, что партия большевиков во главе с И.В. Сталиным привела советский рабочий  класс к победе социализма через такие преграды, трудности и испытания, по сравнению с которыми Сцилла с Харибдой кажутся сущими пустяками. И это благодаря тому, что партию возглавлял вождь, обладавший мощью гения, такой гениальной прозорливостью, аналогов которой пока в истории не имеется.

Созидатели «демократии» ненавидят не только лично И.В. Сталина, но вообще пролетарскую диктатуру, Советскую власть, социализм. У народа же усиливается тоска по «тоталитаризму», что не может не тревожить «поборников» гуманизма . Как они считают, Советская власть вызывает у народа  симпатии из-за незнания им подлинного лица этой власти. И «демократические» гуманисты «просвещают» народ, внушая ему, что Советская власть представляла собой кровавую, террористическую диктатуру, что она была неспособна ни к какому созиданию и т.п. Но, рассказывая «россиянам» все эти небылицы, они не могут не умалять достижения и успехи социалистической державы. Всё это заставляет их отрицать не только факты, касающиеся лично И.В. Сталина, но и факты, свидетельствующие о несокрушимости, непобедимости большевизма, Советской власти. Возьмём Победу Советского Союза в Великой Отечественной войне. «Демократические» кликуши прямо и открыто её факт не отрицают, но выдвинули «тезис» о том, победа одержана ценой неимоверно высоких потерь. При этом количество потерь постоянно увеличивают. Этим самым народу внушается, что никакая эта победа не великая, что это скорее пиррова победа.

Разглагольствовать о достижении победы за счёт огромного количества потерь в эпоху мощного автоматического оружия, мощной артиллерии, авиации и танков могут только люди с медными лбами. За счёт этого можно было выиграть войну в ту эпоху, когда сражались дрекольем, когда сражающиеся перебивали друг друга в рукопашной схватке и потому побеждала та сторона, у которой оказывался численный перевес.

Для всякого мало-мальски знающего историю человека не может остаться незамеченной такая закономерность: «россияне» побеждали в ту эпоху, когда вооружение было примитивным. Но по мере совершенствования вооружения и самой организации военного дела «счастье боевое» переставало служить «россиянам», поскольку в силу экономической отсталости России это совершенствование вооружения и организации военного дела обходило её стороной. И если, например, к началу Крымской войны англичане и французы уже имели паровой флот, то у России был ещё парусный; если в эту кампанию французы и англичане применяли нарезные ружья, то «россияне» продолжали палить из гладкоствольных.

Если к началу русско-японской войны японские сухопутные войска имели достаточно современного вооружения, то у «россиян» его не хватало. Так, японцы на Дальнем Востоке превосходили русские силы в 8 раз в артиллерии и в 18 раз в пулемётах. Японский военно-морской флот в 1,3 раза превосходил по числу кораблей русский флот, причём японский флот был оснащён современными кораблями, русский флот – кораблями устаревших образцов . И один из героев «Цусимы» Новикова-Прибоя совершенно верно назвал причину цусимского побоища: «Японцы победили нас своей техникой и умением владеть этой техникой. Это ясно. Вот если бы та и другая сторона были вооружены только оглоблями, то японцам ни за что не устоять бы против нас. Народ мелкий, малосильный».

С оглоблей «россияне» были бы и впрямь непобедимы, но поскольку прогресс не остановился на оглобле и вооружение постоянно совершенствовалось, а в царскую Россию этот прогресс проникал с трудом, то она постоянно терпела поражения, в том числе и в первой мировой войне.

Но что значит одержать победу за счёт высоких потерь? Это значит вот что: советские войска, например, начали наступление на таком-то направлении, а немцы открыли по ним огонь из всех видов стрелкового оружия, из пушек и миномётов; нещадно бомбят с воздуха, расстреливают из танков. Советские войска, невзирая  на ужасные потери, идут вперёд. И в конце концов у фашистов боеприпасы кончаются, и они отступают. Таким образом, смысл «демократического» толкования истории сводится к тому, что Советский Союз одержал победу потому, что у гитлеровской Германии не хватило боеприпасов.

Причитание подвижников «демократии» по поводу якобы неимоверно высоких потерь, однако, может дать повод подумать об их приверженности к гуманизму: люди вроде бы переживают, что столько жертв война унесла. Но никакого гуманизма тут и помина нет.

Подвижники «демократии» наводят тень на плетень, трезвоня о достижении победы ценой неоправданных потерь и тем самым внушая обывателю, что всё это есть следствие бездарности Советского Верховного Главнокомандования.

Потери на войне бывают прямые и косвенные. К прямым относятся боевые потери, к косвенным – люди, погибшие или подорвавшие здоровье из-за лишений, вызванных войной. Боевые потери Советского Союза в годы Великой Отечественной войны (т.е. в том числе и за кампанию на Дальнем Востоке против милитаристской Японии) составили 8 млн. 668 тыс. 400 военнослужащих . Фашистская же Германия потеряла на советско-германском фронте 10 млн. человек .

Таким образом, боевые потери Советского Союза меньше, чем потери Германии .

Общие же потери у нас велики потому, что были огромны косвенные потери, подавляющую часть которых составляют убитые гитлеровскими извергами на оккупированной территории мирные жители, погибшие в концлагерях и лагерях смерти советские военнопленные, умершие от изнурительного труда и невыносимых условий жизни угнанные в Германию советские люди. Например, только на территории СССР фашистские людоеды за время войны истребили и замучили свыше 6 млн. мирных жителей и около 4 млн. советских военнослужащих .

Если бы Советский Союз был капиталистическим государством, как фашистская Германия, то общие его потери могли быть значительно меньше немецких, ибо в таком случае войска победителей так же орудовали бы на оккупированной территории, как гитлеровские душегубы разбойничали на советской земле. Но Советский Союз был государством социалистическим, а социалистическое государство выражает и защищает интересы народа. Поэтому оно никак не может проявлять насилие по отношению к народу. Оно беспощадно подавляет только врагов народа – его эксплуататоров. Таким образом, в силу своей классовой природы Советского Союза Красная Армия никак не могла зверствовать в оккупированной Германии, о чём И.В. Сталин сказал в феврале 1942 г.: «Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию. У Красной Армии нет и не может быть таких идиотских целей. Красная Армия имеет своей целью изгнать немецких оккупантов из нашей страны и освободить советскую землю от немецко-фашистских захватчиков. Очень вероятно, что война за освобождение советской земли приведёт к изгнанию или уничтожению клики Гитлера. Мы приветствовали бы подобный исход. Но было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское – остаётся» .

Правители США и Англии намеревались расчленить Германию после поражения, т.е. ликвидировать её как государство. Советское правительство решительно выступило против этого, отстаивая тем самым целостность немецкого народа. Всё это было проявлением невиданного в истории гуманизма. Все капиталистические государства ввели захватнические войны, цель которых – порабощение и грабёж народов. Советский Союз не вёл и не мог вести грабительских войн. Он вёл войну освободительную, целью которой было спасение от фашизма не только своего народа, но и других оказавшихся в его в его когтях народов, в том числе и немецкого.

После войны, как известно, империалисты США, Англии и Франции, стремясь сохранить монополии на оккупированной ими территории Германии, вопреки воле немецкого народа образовали так называемую Федеративную Республику Германии.  

Как бы ни были «поборники» «гуманизма» отягощены «демократическим» мышлением, но всё-таки они не настолько наивны и примитивны, чтобы не знать, какие бывают потери. Поэтому они трезвонят о «непомерно» высокой цене победы не из-за якобы склонности к гуманизму, а из-за стремления показать «бездарность» советского командования и, прежде всего, Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина и, таким образом, умалить значение этой победы. «Демократические» потуги представить Советское Верховное Главнокомандование  бездарным путём причисления к боевым потерям косвенных есть не только наглая ложь, но и иезуитское кощунство, ибо «демократические» мракобесы этим самым, по сути, обвиняют Советское Верховное Главнокомандование в гибели мирных советских  людей и военнопленных, уничтоженных гитлеровскими извергами и душегубами.

Столько жизней, однако, война не погубила бы, если бы союзники СССР по антигитлеровской коалиции своевременно открыли второй фронт. Вопрос о необходимости его открытия И.В. Сталин поставил сразу же после подписания 12 июля 1941 г. в Москве Соглашения о совместных действиях Союза ССР и Великобритании в войне против Германии. Он, например, в своём послании Черчиллю от 18 июля 1941 г. писал: «Мне кажется, … что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)» . Черчилль в посланиях Сталину от 21 июля и 6 сентября 1941 г. отвечал о невозможности открытия второго фронта   в данный момент . Тогда Сталин в послании Черчиллю от 13 сентября 1941 г. предложил другой вариант оказания помощи Советскому Союза: «Если создание второго фронта на Западе в данный момент, по мнению Английского Правительства, представляется невозможным, то, может быть, можно было бы найти другое средство активной военной помощи Советскому Союзу против общего врага? Мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25-30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции. Это была бы большая помощь. Мне кажется, что такая помощь была бы серьёзным ударом по гитлеровской агрессии» .

Ни одна английская дивизия не появилась на советско-германском фронте. Союзники всячески оттягивали открытие второго фронта. Причина этого – классовая ненависть к социалистической державе. Черчилль, узнав 22 июня о вторжении германских войск на территорию СССР, вечером того же дня выступил по радио с речью, посвящённой этому событию. «За последние двадцать пять лет, - сказал он, - не было более последовательного противника коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нём». Далее он заявил, что любое государство, которое борется против Германии, получит английскую помощь. Отсюда следует, сказал он, что британское правительство окажет Советскому Союзу «экономическую и техническую помощь, которая в наших возможностях и которая может быть ему полезна» .

Черчилль, таким  образом, дал понять, что английские империалисты, вынужденные оказывать социалистическому государству помощь, не меняют своего классового отношения к нему. Классовая ненависть к СССР, естественно, не могла не сказываться на характере и размере этой помощи. Английский империализм, стремясь выиграть войну руками СССР и властвовать над миром, в то же время поставил перед собой цель сделать всё возможное, чтобы Советский Союз вышел из войны обессиленным, немощным и, таким образом, не способным перечить британскому владычеству. Поэтому Англия помогала с таким расчётом, чтобы Страна Советов была в состоянии оказывать сопротивление агрессору, но не могла бы в кратчайшие сроки нанести ему поражение.

Вообще же лидеры английского империализма находили возможным не воевать против Германии при условии, если от власти отстранят Гитлера и нацистов. Например, на заседании военного кабинета 17 ноября 1941 г. Черчилль заявил, что «мы не будем вести переговоров с Гитлером или с нацистским режимом, но… мы пошли бы слишком далеко, если бы заявили, что не будем вести переговоров с Германией, контролируемой армией. Невозможно предсказать, какое по форме правительство может оказаться в Германии тогда, если её сопротивление будет ослаблено и она захочет вести переговоры» . Это значило, что если бы Гитлера свергли, то британское правительство заключило бы с Германией мир и, стало быть, в союзе с ней выступило бы против СССР.

Люто ненавидели СССР, разумеется, и американские империалисты. Например, бывший американский посол в СССР Дж. Дэвис констатировал после нападения Германии на Советский Союз, что в США имеются даже значительные группы людей, «ненавидящих Советы до такой степени, что они желают победы Гитлера над Россией» .

Американский историк Х. Де Сантис, изучив архивы ответственных сотрудников госдепартамента Ч. Болена, Дж. Кеннана и Л.  Гендерсона, которые занимались отношениями с СССР, констатирует, что они в 1942 г. по-прежнему считали, что «действительным врагом была Россия» .

Американская буржуазия так же, как и английская, намеревалась выиграть войну руками СССР. Так, американский сенатор Г. Трумэн (будущий президент) заявил: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоятельствах» . В том же духе высказался и член палаты представителей США Р. Вудрафф, заявивший 24 июня 1941 г., что чем больше ущерба нацисты и русские нанесут друг другу, тем лучше .

Но в основном вопросе послевоенного устройства мира между американскими и английскими империалистами было, так сказать, принципиальное разногласие: американская буржуазия тоже стремилась к мировому господству, уступать которое никому, в том числе и Англии, не собиралась. Это противоречие между союзниками умело использовала сталинская дипломатия, ограничивая их возможности таскать каштаны из огня чужими руками.

Здесь необходимо сказать о роли президента США Ф.Д. Рузвельта в деятельности антигитлеровской коалиции. Существует мнение, что в отличие от Черчилля Рузвельт дружески относился к СССР. Это обывательское мнение своим происхождением обязано развязавшим борьбу с «культом личности» Сталина «верным ленинцам». Убеждённые в том, что историей распоряжаются наделённые властными полномочиями личности, они полагали, что деятельность этих личностей  определяется их личными качествами, их симпатиями и т.д. И они поэтому обнаружили, что, по сравнению с Черчиллем, Рузвельт вёл себя лояльно по отношению к СССР. Вот что, например, написано в книге «История внешней политики СССР»: «Политика, которую стали проводить американские правящие круги после смерти Рузвельта, означала отказ от лояльного взаимовыгодного сотрудничества с Советским Союзом, столь плодотворного в годы второй мировой войны – в период совместной борьбы с гитлеровскими агрессорами» . В действительности же деятельность всякой личности не автономна, а детерминирована интересами класса, выдвинувшего её на арену истории. Рузвельт был лидером американского империализма, и поэтому он не мог не быть классовым врагом СССР. Очевидно, он был более искусным, гибким врагом, чем Черчилль, но врагом. И он не меньше Черчилля ненавидел Советскую власть, а оба они ненавидели её не меньше Гитлера.

То, что Рузвельт иногда в дипломатических поединках между Сталиным и Черчиллем занимал сторону Сталина, объясняется не якобы его лояльностью по отношению к СССР, а стремлением вставить палки в колёса претендовавшему на мировое господство конкуренту.

Советский посол в США К.А. Уманский вечером 22 июня 1941 г. телеграфировал в Москву о позиции Рузвельта: «Перспектива победы немцев для него неприемлема, ибо угрожает Англии и в конечном счёте планам США, перспектива же нашей «слишком» сокрушительной победы и влияние на всю Европу его пугает с классовых позиций. Весь Рузвельт и его политика состоят сейчас из зигзагов между этими противоречиями. А запасы классовой ненависти к нам в США очень велики» .

29 мая 1942 г. по приглашению Рузвельта в Вашингтон прибыл нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов. В тот же день между ними начались переговоры. 30 мая состоялось заседание с участием американских военных деятелей. В конце переговоров Молотов напомнил Рузвельту, что Советское правительство направило его в США для переговоров по главному вопросу, т.е. по вопросу о втором фронте. Он спросил Рузвельта, что он может сообщить в Москву по этому вопросу. Рузвельт ответил, что «в Москве он заявил бы, что американское правительство стремится и надеется на создание второго фронта в 1942 году». Но правительство США одно не может решить этого вопроса. Надо получить согласие англичан, которые в случае открытия второго фронта должны будут понести наибольшие жертвы .

В ходе переговоров Рузвельт попытался совершить такую уловку. Он поставил вопрос о резком сокращении военных поставок Советскому Союзу, что высвободило бы, дескать, большое количество судов, которые были бы использованы для переброски американских войск, танков и самолётов в Англию для вторжения. Однако он и тут обошёл молчанием вопрос о том, действительно ли в таком случае состоится вторжение англо-американских войск на континент в 1942 г. Поэтому советские представители поставили вопрос о том, «не получится ли так, что снабжение будет сокращено ради второго фронта, а второго фронта не окажется?». Из ответа Рузвельта выходило, что именно так и произошло бы .
По итогам переговоров было подписано советско-американское коммюнике, в котором говорилось не об обязательстве США открыть второй фронт в Европе в 1942 г., а лишь о «неотложных задачах» открытия такого фронта. Рузвельт в кругу своих приближённых не скрывал, что его заверения относительно второго фронта «имели целью лишь обнадёжить Советское правительство» .

Этот «лояльный» к СССР человек так объяснял своему сыну Элиоту смысл своей позиции в вопросе об открытии второго фронта: «Ты представьсебе, что это футбольный матч… А мы, скажем, резервные игроки, сидящие на скамье. В данный момент основные игроки – это русские… Нам предназначена роль… игроков, которые вступят в игру в решающий момент… Мы придём со свежими силами… Я думаю, что момент будет выбран правильно… чтобы довести дело до конца» .Такое лицемерие и двурушничество Рузвельта  не было эпизодом в его поведении, оно для него, как и вообще для всякого буржуазного политика, было характерным. Хорошо знавший его американский генерал Д. Макартур говорил, что Рузвельт – это человек, «никогда не говоривший правды, если ложь могла служить его целям» .

Одним из проявлений его двурушничества явилась предпринятая им в конце 1942 г. попытка спровоцировать войну между СССР и Японией. В послании Сталину от 30 декабря 1942 г. он, в частности, писал: «Хотя мы не имеем никакой определённой информации, подтверждающей, что Япония нападёт на Россию, это нападение представляется в конце концов вероятным». Далее он писал, что готов направить на Советский Дальний Восток 100 четырёхмоторных американских бомбардировщиков. В связи со всем этим Рузвельт предлагал послать в СССР генерала Ф. Брэдли с группой в 20 человек для осмотра  советских аэродромов на Дальнем Востоке . Советское правительство, проявляя необходимую осмотрительность, отклонило это предложение, чтобы не дать японским империалистам предлога для нападения на СССР.

Поведение союзников, уклонявшихся от непосредственной борьбы с гитлеровской Германией, возмущало даже людей, отнюдь не симпатизировавших коммунистической идеологии. 13 января 1944 г. в Форин оффисе состоялась беседа с участием А. Идена, советского посла Ф.Т. Гусева, британского премьера периода первой мировой войны Д. Ллойд Джорджа и других британских деятелей. Когда Иден заговорил о сотрудничестве между Великобританией и СССР, Ллойд Джордж заявил, что он «не видит этого сотрудничества». Иден пытался возразить, замечая, что две страны борются против общего врага. «Русские, а не мы, - ответил Ллойд Джордж, - борются против врага. Русские одни боролись против немцев в 1942 г., они продолжали бороться в 1943 г. и сейчас бьют немцев без нашей помощи… Мы не воспользовались благоприятной обстановкой для осуществления высадки войск на континенте» .

Под всякими предлогами откладывая открытие второго фронта, союзники прилагали меры для того, чтобы создать барьер на пути продвижения Советской Армии на Запад и тем самым, по их мнению, предотвратить революцию. С этой целью, например, Черчилль в конце января 1943 г. предпринял поездку в Турцию. 30-31 января в г. Адане состоялась его встреча  с президентом Турции И. Инёню, премьер-министром Ш. Сараджоглу и министром иностранных дел Н. Менеменджиоглу. Смысл её заключался в том, чтобы побудить Турцию в случае отступления германских войск с Балкан ввести в Балканские страны турецкие войска с целью подавления революции и предотвращения вступления туда советских войск. Турецкие правящие круги выразили принципиальное согласие. Всё это, однако, не означало отказа Турции от сотрудничества с Германией. Инёню даже спросил Черчилля, не желает ли он обсудить с германским послом в Турции фон Папеном возможность заключения мира между Великобританией и Германией .

Лично Черчилль и Рузвельт, насколько нам это известно, такие вопросы ни с кем из представителей гитлеровской Германии не обсуждали, а вообще же империалисты США и Англии пробовали заключить с Германией сепаратный мир на антисоветской основе. После Сталинградского погрома к этому стали проявлять интерес и некоторые представители фашистской верхушки. Были, например, установлены контакты в Швейцарии между главным представителем американских спецслужб в Европе А.Даллесом и гитлеровским агентом князем М. Гогенлоэ. Даллес имел «прямые задания и полномочия от Белого дома», т.е. всё это совершалось не без ведома Рузвельта. Во время их беседы в середине февраля 1943 г. Даллес заявил, что он «более или менее согласен с государственной и промышленной организацией Европы на основе больших пространств, полагая, что федеративная Великая Германия (подобная Соединённым Штатам) с примыкающей к ней Дунайской конфедерацией будет лучшей гарантией порядка и восстановления Центральной и Восточной Европы». Он сказал, что «не отклоняет национал-социализм в его основных идеях и действиях» в такой мере, как прусский милитаризм. О Советском Союзе Даллес говорил «без особой симпатии», заявив, что «следует поддержать создание санитарного кордона против большевизма» в составе Польши, расширенной к востоку (т.е. за счёт советских земель), Румынии и Венгрии.

Между британскими правящими кругами и гитлеровцами контакты по вопросу о сепаратном мире были установлены, в частности, через главаря испанских фашистов Франко .

Почему же не состоялась сделка английских и американских империалистов с фашистской Германией с тем, чтобы сообща двинуться против СССР? Для выяснения этого нам нужно обратиться к объяснению И.В. Сталиным причин того, почему вторая мировая война началась не с войны с СССР, а с капиталистическими странами. «Говорят, что противоречия между капитализмом и социализмом сильнее, чем противоречия между капиталистическими странами, - писал И.В. Сталин. – Теоретически это, конечно, верно. Это верно не только теперь, в настоящее время, - это было верно также перед второй мировой войной. И это более или менее понимали руководители капиталистических стран. И всё же вторая мировая война началась не с войны с СССР, а с войны между капиталистическими странами. Почему? Потому, во-первых, что война с СССР, как с страной социализма, опаснее для капитализма, чем война между капиталистически странами, ибо, если война между капиталистическими странами ставит вопрос только о преобладании таких-то капиталистических стран над другими капиталистическими странами, то война с СССР обязательно должна поставить вопрос о существовании самого капитализма. Потому, во-вторых, что капиталисты, хотя и шумят в целях «пропаганды» об агрессивности Советского Союза, сами не верят в его агрессивность, так как они учитывают мирную политику Советского Союза и знают, что Советский Союз сам не нападёт на капиталистические страны» .

Очевидно, одной из причин отказа английских и американских империалистов от альянса с германскими фашистами явилось как раз то соображение, что война с социалистической страной «опаснее для капитализма, чем война между капиталистическими странами». То обстоятельство, что Советский Союз, оказавшийся один на один с чудовищной германской военной машиной, которой не могла противостоять ни одна капиталистическая держава, - фактически сокрушил эту машину, свидетельствовало о его колоссальном могуществе. Поэтому вступать в противоборство с ним пусть и совместно с фашистской Германией английские и американские империалисты сочли делом рискованным. Заметим, что американский империализм не решился развязать войну с СССР даже тогда, когда обзавёлся атомной бомбой, а у нас её ещё не было. Американская военщина планировала несколько атомных атак против Советского Союза, но так и не рискнула их совершить .

Была и ещё причина, вынудившая союзников воздержаться от сговора с фашистской Германией. Даже если бы они были уверены в разгроме Советского Союза, они всё равно не решились бы становиться на сторону Германии, ибо не было и не могло быть никаких гарантий того, что Германия после разгрома СССР не повернула бы со своими сателлитами штыки против них. Таковы, на наш взгляд, причины, в силу которых союзники не переметнулись в лагерь гитлеровской коалиции.

Советским правительством в лице И.В. Сталина вопрос об открытии второго фронта был поставлен ребром на Тегеранской конференции (28. 11. -  1. 12. 1943 г.). Сталин последовательно и настойчиво добивался установления твёрдого срока высадки англо-американских войск через Ла-Манш. Черчилль настаивал на проведении операций в Средиземном море и на Балканах. Это было нужно британскому империализму, стремившемуся захватить здесь «плацдарм», но не могло играть никакой роли в ускорении разгрома Германии. Сталин сказал, что «операции в районе Средиземного моря, о которых говорит Черчилль, это только диверсии» . Черчилль не привёл и не мог привести ни одного сколько-нибудь значимого аргумента против доводов Сталина о необходимости проведения операции «Оверлорд», т.е. высадки войск союзников через Ла-Манш. Абсолютно ничем не обоснованное упрямство британского премьера было равно его сокрушительному поражению в этом дипломатическом поединке.

Переговоры, однако, зашли в тупик. Рузвельт, спасая положение, предложил прервать заседание, чтобы присутствовать на обеде, который в тот день давал Сталин. Во время обеда Сталин продолжал моральный разгром своего противника. Как отмечает тогдашний советник американского посольства в Москве Ч. Болен, на конференции являвшийся переводчиком Рузвельта, Сталин то и дело в своих высказываниях намекал на нежелание Черчилля серьёзно воевать против Германии. Черчилль, вместо того, чтобы искренне опровергнуть это или свести к шутке, стал оправдываться, тем самым, по сути, выдавая свою виновность .

Упрямство Черчилля грозило срывом конференции, но неожиданно Сталина поддержал Рузвельт. Однако сделал он это отнюдь не из-за якобы лояльности к Советскому Союзу. Сталин в ходе конференции заявил, что Советский Союз будет готов к наступательным операциям против Японии только после капитуляции Германии и что русские хотят знать дату начала операции «Оверлорд», чтобы одновременно с ней «подготовить свой удар по немцам» . Всё это означало создание благоприятных обстоятельств для разгрома США Японии и для успеха операции «Оверлорд». Но значение сделанных Сталиным заявлений оценил не Рузвельт, а Дж. Маршалл и другие начальники штабов. Как отмечает американский историк М. Мэтлофф, президента «вовремя сдержали военные советники и в конце концов он решил придерживаться их рекомендаций» .

Вечером после упоминавшегося обеда Черчилля навестил по поручению Рузвельта его советник и специальный помощник Гопкинс. В беседе с ним он сказал ему, что премьер «ведёт бой, выиграть который невозможно» и посоветовал «уступить красиво» . 30 ноября состоялось заседание англо-американского Объединённого комитета начальников штабов. Было решено, что начало операции «Оверлорд» намечается на 1 июня 1944 г., но советским представителям договорились сообщить, что она начнётся в мае .

Во время завтрака Рузвельт сообщил Сталину, что англичанами и американцами операция «Оверлорд» намечается на май 1944 г .

Второй фронт союзники открыли 6 июня 1944 г. форсированием Ла-Манша и высадкой войск в Северной Франции. Не подлежит никакому сомнению, что если бы он был открыт сразу, как предложил Сталин, то война закончилась бы намного раньше. И.В. Сталин, выступая на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями г. Москвы  с докладом «25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции», в частности, сказал, что если бы «в Европе существовал бы второй фронт», то «уже летом этого года немецко-фашистская армия стояла бы перед своей катастрофой» .

А это бы значило, что советский народ не понёс бы столько жертв, не было бы столь опустошительных разрушений. Меньше от войны пострадали бы и другие народы.

В своём послании Черчиллю от 24 июня 1943 г., направленном английскому премьеру по поводу решения союзников в очередной раз отложить открытие второго фронта, Сталин отмечал: «Нельзя забывать того, что речь идёт о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину» . Но судьбы народов заправил империализма никогда не волновали.

Наряду с «неоправданно» высокими потерями, другой основной причиной нашей победы, как твердят трубадуры «демократии», является помощь союзников оружием, техникой, продовольствием, т.е. они утверждают, что на самом деле не Советский Союз одержал победу, а помогавшие нам союзники.

Слов нет, союзники оказали нам помощь, но то, что она сыграла решающую роль в победе, просто привиделось подвижникам «демократии».

Не является, например, тайной, что продовольственные поставки союзников – США, Канады, Австралии – занимали довольно малую долю по сравнению с собственным производством. К середине 1943 г. (по данным руководителя программы ленд-лиза Е. Стеттиниуса) из США Советский Союз получил 1,5 млн. т, или 93,7 пудов продовольствия. Всего за время войны среднегодовой экспорт из США и Канады в СССР крупы, муки и зерна составил (в пересчёте на зерно) 0,5 млн. т, т.е. в общей сложности 125 млн. пудов, или 2,9 % наших внутренних заготовок .

Что же касается оружия и техники, то союзники, во-первых, пытались поставлять их в неукомплектованном, разобранном виде, во-вторых, пытались сбыть некачественные или устаревшие их образцы, в-третьих, вообще срывали поставки. Так, в послании Черчиллю от 8 ноября 1941 г. Сталин писал, что «танки, артиллерия и авиация приходят в разных кораблях, а самолёты настолько плохо упакованы, что мы получаем их в разбитом виде» .

12 января 1942 г. советский посол в США М.М. Литвинов обратил внимание Рузвельта «на весьма  неудовлетворительное» положение  с поставками. Выделяется недостаточно судов для их перевозки. «Крайне ограниченное количество боеприпасов для самолётов, - отметил он, - делает последние почти бесполезными» . Через неделю Литвинов сообщил в Москву, что «обещания Рузвельта относительно снабжения нас к апрелю военными материалами делаются всё более и более иллюзорными» .

За зиму и весну США и Англия поставили лишь часть того, что было предусмотрено соглашениями. Так, США обязались поставить СССР с 1 октября 1941 г. по 30 июня 1942 г. 900 бомбардировщиков, 900 истребителей, 1125 средних и столько же лёгких танков, 85 тыс. грузовых машин и т.д. Фактически же Советский Союз получил от США за это время только 267 бомбардировщиков (29,7%), 278 истребителей (30,(%), 363 средних танка (32,3%), 420 лёгких танков (37,3%), 16 502 грузовика (19,4%) и т.д .

В конце июня 1942 г. истёк срок первого протокола о поставках, а в США явно затягивали подписание нового протокола. Эта проволочка объяснялась тем, что в США начали сомневаться, что Советский Союз не выдержит удара немцев под Сталинградом. Прибывший во второй половине сентября в СССР в качестве специального представителя Рузвельта лидер республиканской партии У. Уилки сказал американским журналистам в Москве, что цель его визита – выяснить, следует ли продолжать поставки Росси по  ленд-лизу. «Не считаете ли, - спрашивал он, - что уже слишком поздно? Не попадут ли они в руки немцев?». Однако 23 сентября в беседе с И.В. Сталиным он говорил другое и заверял его в доброй воле США. Сталин, отвечая на его вопрос, достаточны ли поставки США Советскому Союзу, подчеркнул, что программа «обязательств по поставке предметов вооружения, которую приняла на себя Америка, не выполняется. По югу через Персидский залив эта программа выполняется за последние два месяца на 40-50%, по северу – на 15-20%».  Оценивая поставляемую США военную технику, Сталин сказал, что американские танки невысокого качества. При пробивании даже противотанковым ружьём они загораются, ибо в них применяется слишком легко воспламеняющееся горючее. Кроме того, моторы американских танков обладают недостаточной мощностью, в результате чего они недостаточно маневренны. Это касается и последнего английского танка «Черчилль» .

К слову говоря, Сталин во время встречи с Черчиллем в Москве в августе 1942 г. сказал ему, что СССР теперь в состоянии производить достаточное количество танков и больше не нуждается в поставках их .

Совершенно неудовлетворительно обстояло дело с поставками по северному морскому маршруту. Хотя после продолжительного перерыва летом 1942 г. в сентябре в Архангельск снова прибыл конвой с военными материалами, но в связи с подготовкой США и Англии к высадке во Французской Северной Африке они снова собирались прекратить поставку конвоев. При этом Рузвельт в телеграмме Черчиллю настаивал на том, что предупреждать заранее СССР об отмене конвоев не следует . Иначе говоря, «лояльный» Рузвельт намеревался нанести своему союзнику удар в спину. Советское командование разрабатывало в крайне тяжёлых условиях осени 1942 г. планы ведения войны и оно, естественно, учитывало и поставки, обещанные США и Англией. Как раз в эти дни, 6 октября, наконец был подписан второй протокол о поставках. И вдруг перед началом боевых операций Советский Союз оказался бы перед фактом отказа поставок – это было бы и впрямь равносильно удару в спину.

9 октября 1942 г. Черчилль отправил Сталину многословное витиеватое послание, смысл которого заключался в том, что конвоев в 1942 г. больше не будет .

По согласованию между английским и американским правительствами на март 1943 г. конвой снова был отменён. 30 марта Черчилль, сообщив об этом в Москву, также уведомил Советское правительство, что следующий конвой предполагается направить только в сентябре . На самом же деле в поставках северным путём наступил 9-месячеый перерыв .

В кратком послании Сталина Черчиллю по этому поводу, в частности, говорилось: «Я понимаю этот неожиданный акт, как катастрофическое сокращение поставок военного сырья и вооружения Советскому Союзу со стороны Великобритании и США… Понятно, что это обстоятельство не может не отразиться на положении советских войск» .

В официальной истории британской внешней политики в годы второй мировой войны признаётся, что в 1942-1943 гг. северным маршрутом было отправлено только 10% поставок, которые намечалось послать этим путём, а в целом программу поставок выполнили только на 66% .

О том, что союзники нисколько не были озабочены укреплением военного потенциала СССР, свидетельствует и такой факт. Сталин в послании Рузвельту от 7 июля 1942 г., например, писал: «… мы крайне нуждаемся в увеличении поставок самолётов-истребителей современного типа (например, «Аэрокобра»)… Следует иметь в виду, что самолёты «Китигаук» не выдерживают борьбы с нынешними немецкими истребителями» . Рузвельт ответил, что пока нет возможности увеличить поставки «Аэрокобр» . Но даже и те самолёты этого типа, которые отправлялись в Советский Союз, не всегда доходили до места назначения. Например, 154 «Аэрокобры», полученные Советским Союзом в США, были по прибытии пароходов с ними в сентябре 1942 г. в Англию перехвачены англичанами и использованы для своих нужд. В связи с этим Сталин 20 сентября направил послу СССР в Великобритании И.М. Майскому телеграмму, в которой говорилось: «Поведение англичан в вопросе об «Аэрокобрах» я считаю верхом наглости. Англичане не имели никакого права переадресовывать наш груз на свой счёт без нашего согласия. Ссылка англичан на то, что переадресовка произошла по распоряжению Америки, является иезуитством. Нетрудно понять, что Америка действовала по просьбе англичан. Пусть англичане не думают, что мы будем терпеть обиды, наносимые нам не первый раз английскими правителями. Советское правительство требует, чтобы 154 «Аэрокобры», захваченные англичанами, были немедленно возвращены Советскому Союзу. Мы уполномочиваем Вас довести об этом пиратстве англичан до сведения знакомых Вам слоёв британского общества…» .

Однако это пиратство продолжалось. Например, нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов и нарком внешней торговли А.И. Микоян 21 октября 1942 г. направили И.М. Майскому телеграмму, в которой констатировалось, что «англичане не только не желают выполнять своих обещаний по отправке разгруженных грузов, а, наоборот, хотят вновь разгружать груженые суда и получать себе товары, предназначенные для советского фронта.

Таким образом, Англия сама не выполняет своих обязательств по поставке СССР обещанных грузов и ещё под предлогом невозможности конвоя присваивает грузы, отправленные из Америки для СССР» .

Советское правительство, разумеется, понимало классовую подоплёку подобного поведения союзников. И.В. Сталин 19 октября 1942 г. направил И.М. Майскому телеграмму, в которой, например, говорилось: «У нас всех в Москве создаётся впечатление, что Черчилль держит курс на поражение СССР, чтобы потом сговориться с Германией Гитлера или Брюнинга за счёт нашей страны. Без такого предположения трудно объяснить поведение Черчилля по вопросу о втором фронте в Европе, по вопросу о поставках вооружения для СССР, которые прогрессивно сокращаются, несмотря на рост производства в Англии…» .

Всё это бесспорно свидетельствует о том, что в огромных жертвах советского народа и других народов, в чудовищных разрушениях повинны не только гитлеровские разбойники и душегубы, - в них также повинны и союзники СССР по антигитлеровской коалиции, из-за классовой ненависти к социалистическому государству медлившие с открытием второго фронта и всячески срывавшие военные поставки Советскому Союзу. Но «демократические» гуманисты, как видим, не только не возмущаются и не негодуют по поводу отнюдь не гуманного поведения этих союзников, а объявляют их творцами победы над гитлеровской Германией. Дело дошло до того, что они для участия в параде по случаю 65-летия Победы пригласили представителей вооружённых сил Англии и США.

Но эти союзники повинны не только в бесчисленных жертвах и разрушениях второй мировой войны, они повинны и в развязывании этой войны. Именно они вскормили германский фашизм, стремясь его руками уничтожить первое в мире социалистическое государство. Именно они, преследуя эту цель, вместе с Францией сорвали усилия Советского Союза создать в Европе систему коллективной безопасности и обуздать начавшую разбойничать гитлеровскую Германию.

Нападение Германии и её сателлитов на СССР – это второе вооружённое нашествие империализма против Страны Советов. И то, что на стороне социалистического государства оказались вынужденными воевать флагманы империализма, дела нисколько не меняет. И вот якобы демократы и якобы гуманисты виновников войны и её жертв и разрушений поднимают на щит славы, выставляют спасителями человечества от гитлеровской тирании. На первый взгляд может показаться, что всё это объясняется историческим невежеством российских «демократов», их незнанием элементарных, очевидных фактов. Положим, этого невежества у них хоть отбавляй, но дело здесь не в нём, а в их классовой принадлежности: являясь лакеями, приказчиками или, как принято сейчас говорить, менеджерами буржуазии, они не могут волноваться, переживать за судьбу народа. Они так же безразличны к ней, как были равнодушны  к судьбе советского народа и других народов мира союзники СССР по антигитлеровской коалиции. Поэтому российские «демократы» не находят в поведении этих союзников ничего предосудительного, аморального, антигуманного. Напротив, считая «цивилизованные» страны и особенно США вершиной социально-экономического прогресса, эталоном демократии, они видят в них благодетелей человечества, которым оно обязано спасением от всех бед и несчастий, в том числе и от коричневой чумы.

II

«Демократические» мракобесы корчат из себя гуманистов, стращая «россиян» небылицами о «преступлениях» большевиков. Эти «преступления» заключаются в том, что большевики: 1) устроив преступный заговор, совершили переворот, столкнув тем самым Россию с торной дороги социально-экономического прогресса; 2)  развязали братоубийственную гражданскую войну; 3) организовали «большой террор» в сталинскую эпоху. Но всё это «демократическое» кликушество по поводу «зверств» и «преступлений» большевиков в действительности служит не свидетельством якобы гуманизма лакеев буржуазии, а свидетельством того, что они ненавидят и презирают народ, что являются его врагами.

Изображая Великую Октябрьскую социалистическую революцию преступным  заговором большевиков, они тем самым показывают, что считают народ быдлом, Панурговым стадом.
Согласно демократической трактовке истории, народ при «царе-батюшке» жил как у Христа за пазухой, но появились большевики, навели смуту, и самодержавие, под сенью которого Россия начала процветать, в одночасье рухнуло. Но это было ещё полбеды, вся беда приключилась в октябре 1917 г., когда большевики, устроив преступный заговор, совершили переворот, взяли власть в свои руки и установили в стране тоталитарный режим. Народ выступает у «демократов» именно в качестве Панургова стада, ибо ему было всё равно, какому пастырю повиноваться: жил он припеваючи при «царе-батюшке» и, стало быть, ничего не имел против него; потом по недоразумению смахнул самодержавие; буржуазное Временное правительство его вполне устраивало; установили большевики тоталитарный режим – и этим он был донельзя доволен.

В силу своей классовой тупости «демократическим» недоумкам не дано понять, что революции совершают не те или иные личности и даже не партии, а народы. Народ -  творец истории, и решающее слово всегда принадлежит ему. Это очень хорошо понимали большевики. В.И. Ленин, например, говорил: «В народной массе мы всё же капля в море, и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознаёт» .  И вся история большевизма неопровержимо свидетельствует, что большевики, которых «демократические» черносотенцы обвиняют в приверженности к тоталитаризму, никогда не отступали от этого принципа. Они, например, не приступали к осуществлению ни одного практического действия в своей политике, если основные массы трудящихся на основе собственного опыта не убеждались в необходимости этого действия. Это – один из тактических принципов большевизма или, что одно и то же, ленинизма. Никогда и нигде большевики его не нарушили, т.е. никогда, ни при каких обстоятельствах не допускали насилия по отношению к трудящимся. У нас, разумеется, здесь нет возможности иллюстрировать всё это всей историей большевизма, поэтому сошлёмся на один пример – на коллективизацию. «Демократические» мракобесы вовсю мусолят сочинённую Л.Д. Троцким сплетню о якобы учинённой Сталиным насильственной коллективизации . Но если бы народ действительно являлся Панурговым стадом и большевики осуществляли по отношению к нему насилие, то почему массовая коллективизация началась в 1930 г., а не в 1924 г., после смерти Ленина? Если Сталин именно в этом году устроил насильственную коллективизацию, то что мешало ему сделать это раньше? Достаточно только задаться таким вопросом, чтобы увидеть всё духовное и моральное убожество «поборников» гуманизма.

Но почему именно в 1930 г. началась массовая коллективизация? Потому что к 1930 г. были созданы реальные предпосылки для её проведения, а именно: а) большинство членов партии убедилось в необходимости её проведения; б) основная масса крестьянства убедилась в преимуществах коллективного хозяйства перед индивидуальным; в) у государства появились средства для финансирования колхозного строительства; г) была развита индустрия, способная обеспечивать колхозы техникой, удобрениями и т.д.

«Поборники» гуманизма изображают коллективизацию как неожиданность, как гром с ясного неба: Сталин, дескать, приказал – и начали крестьян загонять в колхозы. На самом деле коллективизация в нашей стране началась сразу после Великой Октябрьской социалистической революции. И уже на 1декабря 1918 г. на учёте в Наркомземе состояло 1384 коллектива . Излишне говорить, что она началась стихийно, по почину самих крестьян, ибо всякому человеку с нормальным мышлением должно быть понятно, что если бы даже большевики и вознамерились провести насильственную коллективизацию, то они никак не могли это сделать, так как им не до того было, поскольку в стране полыхало пламя гражданской войны и жизнь первого в мире пролетарского государства висела на волоске. Но что означает стихийное начало коллективизации? Оно означает, что коллективизация отвечала коренным интересам трудящегося крестьянства. Проведение коллективизации, стало быть, есть одно из свидетельств того, что большевики действительно правильно выражали то, что народ сознавал.

Кликушествовать о том, что большевики развязали братоубийственную гражданскую войну, могут только враги народа. Заметим прежде всего, что выставлять большевиков зачинщиками гражданской войны могут лишь люди, страдающие умственным инфантилизмом. Что значило бы для большевиков, взявших власть в свои руки, развязывать гражданскую войну? Это значило бы рубить сук, на котором они сидели. Проделать это большевики могли лишь в состоянии умопомешательства, но такого несчастья с ними – что вряд ли станут отрицать даже подвижники «демократии», в которых вселился бес отрицания, - не случалось.

Общеизвестные факты свидетельствуют, что гражданскую войну развязали свергнутые эксплуататорские классы и их всевозможная обслуга.

Никакая гражданская война не может быть братоубийственной. Всякая гражданская война есть наиболее острая форма классовой борьбы. Не была и не могла быть, разумеется, исключением и гражданская война в нашем Отечестве. Это была война свергнувших иго капитала рабочих, трудящихся крестьян со своими смертельными врагами – с бывшими своими поработителями, которые пытались возвратить сметённые революцией порядки и снова закабалить народ. «Что же это за братоубийственная война? – говорил Ленин, - Рябушинские, Каледины – разве братья трудящимся? Странно, что об этом ни матросы, ни солдаты, ни рабочие, ни крестьяне не знали…» . Поэтому называть гражданскую войну братоубийственной войной могут только враги народа.

Выступить против Советской власти внутренняя контрреволюция самостоятельно не смогла бы, ибо у неё для этого не имелось силёнок. Свергнутые эксплуататорские классы только потому развязали гражданскую войну, что им оказал поддержку мировой империализм. И он не только эту поддержку оказал, но и организовал вооружённую интервенцию. Весьма характерно, что интервенты напали на Советскую Россию без объявления войны, вероломно, по-бандитски, т.е. так же, как впоследствии на СССР напал Гитлер: «Империалисты Англии, Франции, Японии, Америки начали военную интервенцию без объявления войны, хотя интервенция была войной против России, причём войной худшего типа. Тайно, воровским образом, подкрались эти «цивилизованные» разбойники и высадили свои войска на территорию России» .

Это была не просто гражданская война, а отечественная война советского народа против сил международного империализма. Интервенты вместе с белогвардейщиной залили страну потоками крови и слёз. О том, что интервенты вели себя на территории Советской России как разбойники и душегубы, признавал даже один из инициаторов и организаторов интервенции У. Черчилль: «Находились ли союзники в войне с Советской Россией? Разумеется, нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей; они снабжали оружием врагов Советского правительства; они блокировали его порты; они топили его военные суда. Они горячо стремились к падению Советского правительства и строили планы этого падения» .

С леденящей кровь жестокостью расправлялось с рабочими и крестьянами белое воинство. Белогвардейские мерзавцы с не меньшими беспощадностью и изуверством уничтожали собственный народ, чем это проделывали гитлеровские изверги. Разница состояла лишь в том, что на вооружении белогвардейщины не было душегубок и крематориев.

По приблизительным подсчётам, в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны было убито и ранено на фронтах, погибло от голода и эпидемий около 8 млн. советских людей, в том числе более 2 млн. красноармейцев. Общая сумма убытков превысила 50 млрд. золотых рублей. Материальный ущерб, причинённый только одной промышленности, исчислялся более 10 млрд. рублей .

Всё это, естественно, не составляет никакой тайны. Но эти лежащие на поверхности истории, общеизвестные и общедоступные факты у «поборников» гуманизма не вызывают возмущение и негодование. Они, наоборот, к совершим чудовищные злодеяния «цивилизованным» разбойникам и белогвардейским извергам относятся  с нескрываемым пиететом. Так, одному из самых кровожадных главарей белогвардейщины, адмиралу Колчаку российские «демократы» поставили памятник.

Говорить о массовых репрессиях, о большом терроре в сталинскую эпоху могут только люди, презирающие народ, считающие его тупой, безропотной массой. «Раб, сознающий своё рабское положение и борющийся против него, есть революционер, - говорил Ленин. – Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам» . Вот таким всеобщим хамом изображают советский народ «демократические» якобы гуманисты: общеизвестно, что И.В. Сталин пользовался у него невиданными в истории авторитетом и любовью, и если «диктатор» обрушил на него террор и репрессии, скрутил его в бараний рог, то советский народ был народом-хамом, ибо только такой народ может восхищаться истязающим, уничтожающим его деспотом, любить и уважать его. Но таких народов на свете не бывает. Гениальный Белинский сказал: «… народ никогда не обманывается в своей симпатии и антипатии к живой власти: его любовь или нелюбовь к ней – высший суд! Глас божий – глас народа!» .

Беспримерный авторитет вождя у народа, величайшие любовь и уважение к нему – самое лучшее, наглядное и неоспоримое доказательство того, что «демократический» визг о «массовых» сталинских репрессиях, о «большом терроре» в сталинскую эпоху – дикая, подлая ложь.

Примечательно, что сами «демократические» борцы со сталинизмом засвидетельствовали, что не было в СССР массовых репрессий. Например, в «Аргументах и фактах» № 45 за 1989 г. сообщается, что за период с 1921 по 1953 годы через ГУЛАГ прошло 3 777 380 человек; за этот же период было приговорено к расстрелу (но не все приговоры были приведены в исполнение) 642 980 человек. Однако «поборники» гуманизма продолжают крутить пластинку о массовых репрессиях, твердят «россиянам», что Сталин уничтожил десятки миллионов людей. Что же заставляет подвижников «демократии» упорно выдавать вымысел за правду? Острая нужда. Среди народа растёт авторитет Сталина. Причём людей, живших в сталинскую эпоху, уже мало осталось; стало быть, авторитет «диктатора» растёт среди более поздних поколений. Буржуазия, сделавшая, как уже говорилось,  из факта гибели социализма в СССР и других странах вывод о несостоятельности сталинизма, о безвозвратном его уходе из истории, тем не менее не может оставаться равнодушной к «реабилитации» народом «тирана» и «деспота», ибо понимает, что ничего хорошего это ей не предвещает.

Рост авторитета «диктатора» у народа его «демократические» благодетели объясняют опять же незнанием им того, каким «злодеем» был Сталин. А он в глазах российской, как и вообще всякой буржуазии, выглядит злодеем всех времён и народов. Но не потому, что в сталинскую эпоху якобы от репрессий пострадал народ, - собственно до их «жертв» «поборникам» гуманизма ровным счётом нет никакого дела. Святая святых для буржуазии и её лакеев – частная собственность. Нет в их глазах более тяжкого, злодейского преступления, чем покушение на неё. Под руководством большевистской партии во главе с И.В. Сталиным была уничтожена частная собственность на средства производства и установлено абсолютное господство общественной собственности. Уничтожение частной собственности, беспощадное подавление эксплуататорских классов и их обслуги, построение впервые за историю человечества социализма – вот действительное, настоящее, подлинное, фактическое преступление Сталина и большевиков, фактическое их злодейство в глазах мировой буржуазии. И это, повторяем, самое страшное и чудовищное преступление в её          глазах. Поэтому буржуазия всех стран и континентов не может не считать Сталина преступником, мировым злодеем всех времён и народов. Но прямо сказать  об этом она не может, ибо это сразу выявит её классовый эгоизм и не только не вызовет сочувствия и поддержки у народа, а, напротив, сразу оттолкнёт его от неё. Поэтому идеологические оруженосцы денежного мешка, стараясь «просветить» массы, «объяснить» им, каким «чудовищем», «монстром» был Сталин, сочиняют всё новые и новые небылицы о его «зверствах» и «преступлениях», о «миллионах» загубленных «диктатором» жизней.

Дикая, черносотенная, разнузданная травля Сталина и сталинизма в нашем Отечестве – не единичное явление, а одно из проявлений идущего во всём мире крестового похода против сталинизма. Действительная, т.е. классовая цель этого похода заключается не в шельмовании, дискредитации, развенчивании лично И.В. Сталина, а в том, чтобы внушить рабочему классу, что рабочие не способны руководить государством, обеспечить демократию, ибо власть рабочего класса, пролетарская диктатура, дескать, неминуемо становится не чем иным, как кровавой, террористической диктатурой, от которой страдает весь народ, в том числе и сам рабочий класс. Таким образом, лучшего устройства общества, чем буржуазная демократия, не было и быть не может. Поэтому рабочие, чтобы не накликать на себя беду, не должны помышлять ни о какой революции, Следовательно, цель крестового похода против сталинизма – превратить международный рабочий класс в смиренную, послушную, инертную массу, воспринимающую за благо ад и кошмар диктатуры денежного мешка.

Но из каких «источников» «поборники» гуманизма черпают приводящие в трепет обывателя «данные» о количестве «жертв» сталинских «преступлений»? Одним из основных таких источников являются опусы «корифея» мировой литературы Солженицына. Например, вот что написано в «Архипелаге ГУЛАГе»: «Пострадало от них (т.е. от сотрудников карательных органов – Я.К.) миллионов людей куда больше, чем от фашистов, - да ведь не пленных, не покорённых, а – своих соотечественников, на родной земле» .

Здесь «корифей» не назвал «конкретное» количество «жертв», но данная им «ориентировочная установка» вдохновила остальных борцов с «тоталитаризмом» на «выяснение» подлинных масштабов «злодейств»  «диктатора». В декабре прошлого  года в Москве состоялась научно-практическая конференция общероссийской общественной организации РУСО на тему: «Осторожно, история!». На ней шла речь о фальсификации отечественной истории, в том числе и сталинской эпохи. Выступивший по этому вопросу доктор исторических наук В.Н. Земсков сообщил, что «небезызвестный Рой Медведев» в своё время «блеснул» цифрой 40 миллионов «жертв» сталинских репрессий. А Солженицын «поднял это число до 60 миллионов. Их последователи пошли ещё дальше, подняв цифры до 66 миллионов» . Заметим мимоходом, что «социалистически» ориентированные учёные мужи не видят классовую подоплёку фальсификации истории или, как сказал бы Г.В. Плеханов, социологического эквивалента этого явления. Они эту фальсификацию объясняют «беспардонным вторжением в историческую науку сонма разного рода конъюктурщиков и псевдоисследователей, буквально заполонивших печатные и электронные СМИ, школьные и вузовские учебные издания» .

В том же «Архипелаге…» Солженицын пишет: «Я не дерзну писать историю Архипелага: мне не досталось читать документов» . Вот ведь какая мораль: документов «не досталось читать», а вовсю «дерзает» в определении количества репрессированных. Эта мораль – не личная принадлежность «корифея», а всеобщее «демократическое» достояние: для того чтобы запугивать народ пролетарской диктатурой, Советской властью, идеологическим денщикам буржуазии ничего не остаётся, как лгать напропалую. И чем циничнее, гнуснее ложь, тем больше, по мнению холопов денежного мешка, у неё шансов сойти за правду. Не случайно же «демократические» мракобесы рекомендовали «Архипелаг…» для изучения в школах.

Упоминавшийся нами доктор исторических наук В.Н. Земсков в выступлении на научно-практической конференции, между прочим, ещё сказал, что « число репрессированных с 1918 по 1953 год приближалось к 4 миллионам, причём около  800 тысяч человек были приговорены к «высшей мере». Цифры действительно серьёзные…» . Жертв, дескать, всё-таки было многовато. «Социалистически» ориентированный учёный муж, стало быть, полагает, что это количество жертв лежит на совести вождей большевизма Ленина и Сталина, иначе не сокрушался бы по поводу этого количества. А полагает он так потому, что глядит на действительность через призму субъективного идеализма. Люди с таким мировоззрением убеждены, что те или иные личности, например, устанавливают лимит на революции, на количество репрессированных и т.п. Но давным-давно известно, что развитие истории есть законосообразный, т.е. не зависящий от воли, сознания, произвола, желания и т.д. людей процесс, обусловленный исторической необходимостью – развитием способа производства, осуществляющимся путём классовой борьбы, поскольку речь идёт о классовом обществе. Таким образом, всё в конечном счёте определяется характером классовой борьбы, степенью её остроты.

Репрессии в сталинскую эпоху были обусловлены не якобы какими-то коварными умыслами Сталина, как об этом сообщила народу начавшая борьбу с «культом личности» КПСС, а необходимостью защиты пролетарской диктатуры от попыток свергнутых эксплуататорских классов и их челяди восстановить всё то, что камня на камне не оставила Великая Октябрьская социалистическая революция. Поэтому стенать и сокрушаться по поводу сталинских репрессий и их жертв, с точки зрения рабочего класса, это всё равно, что оплакивать жертвы агрессора, пытавшегося захватить страну и поработить народ, но получившего сокрушительный отпор.

С точки зрения буржуазии, эти репрессии – преступление, злодейство, с точки зрения рабочего класса – величайшее благо, проявление гуманизма, ибо они пресекли попытку врагов народа снова надеть на его шею ярмо рабства.

Мы должны, однако, сказать, что в сталинскую эпоху были и необоснованные репрессии. Но к ним большевики не имели никакого отношения. Необоснованные репрессии дело рук, во-первых, «отдельных карьеристов-коммунистов», старавшихся «отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против членов партии…», во-вторых, пробравшихся в карательные органы троцкистско-бухаринских двурушников, стремившихся «перебить… большевистские кадры, посеять неуверенность и излишнюю подозрительность» в партии . Всем этим бесчинствам положил конец состоявшийся в январе 1938 г. Пленум ЦК ВКП (б), который, в частности, потребовал «покончить с чуждым для большевиков формальным и бездумно-бюрократическим отношением к людям, к членам партии», потребовал «всемерного повышения большевистской бдительности партийных масс, разоблачения и выкорчёвывания до конца всех вольных и невольных врагов партии», ликвидации «без остатка антипартийной практики огульного, неиндивидуального, валового подхода к людям, к членам партии» .

Была создана комиссия Центрального Комитета партии по проверке обоснованности арестов органами госбезопасности. Люди, необоснованно арестованные и осужденные, были реабилитированы, а лица, виновные в необоснованных репрессиях, получили по заслугам.

«Демократические» мракобесы вследствие своей классовой ограниченности не понимают, что они своими воплями и криками о сталинских «зверствах» и «преступлениях» сами себя выводят на чистую воду, т.е. сами же свидетельствуют, что сталинские якобы злодейства и преступления – циничная ложь. Им не приходит в голову, что если бы Сталин действительно совершил то, в чём они его обвиняют, то они не изображали бы его кровожадным тираном, деспотом, диктатором, а возвеличивали бы его; они ставили бы памятники не «жертвам» репрессий, а ему.

Ставить памятники этим «жертвам», кстати, впервые предложил пионер борьбы с «культом личности» Н.С. Хрущёв. В заключительном слове на XXII съезде КПСС он, в частности, сказал: «Товарищи предлагают увековечить память видных деятелей партии и государства, которые стали жертвами необоснованных репрессий в период культа личности.

Мы считаем это предложение правильным. (Б у р н ы е, п р о д о л ж и т е л ь н ы е  а п л о д и с м е н т ы). Целесообразно было бы поручить Центральному Комитету, который будет избран XXII съездом партии, решить этот вопрос положительно. Может быть, следует соорудить памятник в Москве, чтобы увековечить память товарищей, ставших жертвами произвола» (А п л о д и с м е н т ы)» .

Памятник в Москве видным «жертвам произвола» борцы с «культом личности» не соорудили. Их «демократические» наследники теперь ставят памятники вообще всем «жертвам» репрессий. Всё это противоречит элементарной логике: если в сталинскую эпоху, как уверяла народ развязавшая черносотенную травлю Сталина и сталинизма КПСС, были уничтожены представители ленинской гвардии, истинные коммунисты, то всё это значит, что Сталин уничтожал социализм, т.е. являлся единомышленником «демократов».

Правда, «демократические» наследники КПСС не ставят в вину Сталину «уничтожение» борцов за социализм, они состязаются между собой в том, чтобы переплюнуть друг друга в «определении» количества «жертв» репрессий. Но если в стране свирепствовал огульный террор, от которого страдали невинные люди, то он не мог укреплять социализм, он мог только его разрушать, подрывать его основы. Так что с точки зрения логики «демократы» должны возвеличивать Сталина, ставить ему памятники, ибо, если верить их непрекращающейся шумихе о повальном терроре, Сталин немало сделал для торжества «демократии», т.е. для уничтожения социализма. Но «демократы» не только не возвеличивают Сталина, не только не ставят ему памятники, а из кожи лезут вон, чтобы изобразить его самым свирепым в истории чудовищем и монстром, от которого якобы пострадало не только наше Отечество, а всё человечество. Почему же они ведут себя столь нелогично? Потому что как российская, так вообще вся мировая буржуазия прекрасно осведомлена насчёт того, что от репрессий в сталинскую эпоху пострадали отнюдь не истинные коммунисты, не борцы за социализм.

III

Неприятие буржуазией гуманизма обусловлено её классовым, экономическим положением. Она может существовать только за счёт присвоения прибавочной стоимости, т.е. за счёт эксплуатации рабочего класса, грабежа трудящихся, народа. И чем сильнее эксплуатация и грабёж, тем прочнее её экономическое положение. Следовательно, проникнуться гуманизмом для неё равнозначно самоубийству, ибо проявление заботы о благе, судьбе народа означает отказ от его эксплуатации, грабежа, т.е. отказ от присвоения прибавочной стоимости, получаемой в форме прибыли. Лишение прибыли означает экономическую гибель буржуазии. Поэтому гуманизм и буржуазия – вещи диаметрально противоположные.

По сравнению с феодализмом капитализм есть, безусловно, социальный, экономический и политический прогресс, но он мог появиться на свет божий только за счёт грабежа народов, за счёт их благополучия, за счёт кровавого насилия над ними. «Если деньги, по словам Ожье, - писал Маркс, - «рождаются на свет с кровавым пятном на одной щеке», то новорожденный капитал источает кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят» .
Капитализм принёс народам такие несчастья, какие они раньше не знали. Это, например, безработица, экономические кризисы.

По мере развития капитализма усугублялись беды и страдания народов. Так, в эпоху домонополитистического капитализма не было мировых войн; до установления господства транснациональных монополий не возникало угрозы экологической катастрофы. И всё это порождено обострением борьбы мировой буржуазии за обладание как можно большим куском прибыли.

Маркс в «Капитале» приводит следующее высказывание английского профсоюзного деятеля и публициста Т.Дж. Даннинга: «Капитал»… «избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы…» .

Единственная страсть капитала – обеспечить себе наибольшую прибыль. Поэтому вся история капитализма – это история его перманентного преступления против человечества. Все названные нами факты зверств и злодеяний империализма – лишь некоторые её фрагменты. И хотя их, полагаем, достаточно для понимания того, что если бы дьявол действительно существовал, то он наводил бы на людей меньший ужас, чем империализм, мы познакомим читателя с ещё одним фрагментом, как нельзя лучше показывающим подлинное обличье «эталона» демократии и гуманизма, каковым в «мировом сообществе» считаются США. Это позволит читателю наглядно представить, что чем более развит капитализм, тем большую он создаёт угрозу человечеству. Вот этот фрагмент: после 2-й мировой войны США  развязали более 200 локальных войн, от которых погибло свыше 22 миллионов человек, а 96 миллионов стали калеками. Сюда не входит число жертв кампаний по «спасению» и «защите» демократии в Югославии, Ираке и Афганистане, поскольку мы не располагаем такими данными. Но вот что нам доподлинно известно: бандитская расправа «цивилизованных» разбойников с Югославией и Ираком, вторжение натовских головорезов в Афганистан вызвали у российских «поборников» гуманизма не возмущение и негодование, а восторг; они буквально смаковали «победы» американской военщины и её подручных.

Антигуманизм буржуазного общества проявляется не только в эксплуатации, безработице, в разрушительных, истребительных войнах и т.п. преступлениях против человечества, но и в том, что люди в условиях господства частной собственности ведут зоологический, животный образ жизни. Люди, как и животные, все силы, время и энергию тратят на то, чтобы добыть себе пропитание, выжить. Как и в мире животных, в «демократическом» обществе верховенствует закон джунглей, т.е. здесь также идёт жестокая борьба за выживание, в которой одерживают верх наиболее сильные; здесь также благополучие каждого может быть обеспечено только за счёт благополучия остальных «особей». И поэтому мораль этого общества выражена в такой формуле: человек человеку – волк. «Поборников» гуманизма это низведение людей до животного, зверского состояния, разумеется, нисколько не волнует и не возмущает.

Если буржуазия совершает чудовищные преступления ради получения прибыли, то тем более она не остановится ни перед каким преступлением, ни перед каким злодеянием ради сохранения и спасения основы своего существования – частной собственности. В своём знаменитом выступлении по радио 3 июля 1941 г. И.В. Сталин, в частности, сказал о гитлеровских разбойниках: «Враг жесток и неумолим» . Но это относится вообще к империализму. Не надо забывать, что фашизм не есть нечто случайное, привнесённое извне; фашизм есть такой же атрибут капитализма, как эксплуатация, безработица, войны и т.д. Буржуазия всегда устанавливает фашистскую диктатуру, если оказывается неспособной осуществлять свою власть с помощью парламентаризма и если рабочий класс не в состоянии свергнуть её господство.

Иначе буржуазия поступать не может, ибо таковы её классовые интересы. Их она всегда прекрасно сознаёт. В этом смысле у буржуазии явное преимущество перед рабочим классом. В.И. Ленин, например, говорил, «что буржуазия лучше подготовлена к борьбе, что она более развита, чем пролетариат, и что её классовое самосознание ещё более обострилось всеми «неприятностями», которые ей пришлось пережить, и она проявляет чуткость гораздо более высокую, чем нормальная» ; «… в общем и целом классовый инстинкт и классовое сознание господствующих классов стоят всё ещё выше, несмотря на то что русская революция в этом отношении сделала больше, чем все прежние революции» . Приведём такой пример. Развязавшая борьбу с «культом личности» КПСС в числе прочих «проступков» и «прегрешений» И.В. Сталина перед историей называла якобы попрание им ленинизма, разрыв с ним. Советский рабочий класс принял эту гнусную клевету за чистую монету, а вот мировую буржуазию не сбили с панталыку «разоблачительные» вопли «верных ленинцев». В середине 60-х годов прошлого века, т.е. в самый разгар борьбы с «культом личности» в нашем Отечестве, Гуверовский институт войны и мира (США) издал XIV, XV и XVI тома сочинений И.В. Сталина. Это говорит о том, что буржуазия, вопреки выкрикам «верных ленинцев» о якобы попрании Сталиным ленинизма, не переставала считать Сталина таким же беспощадным, непримиримым врагом частной собственности, как и Ленина. И эти тома были изданы именно ради того, чтобы знать оружие врага.

Менее развитый классовый инстинкт рабочего класса, меньшая степень его классового сознания по сравнению с классовым сознанием буржуазии объясняются, очевидно, тем, что рабочий класс живёт в обществе, воздух которого пропитан частнособственнической психологией. Его ряды постоянно пополняет разоряющаяся мелкая буржуазия. На него оказывает влияние буржуазия, путём подкупа его верхушки, его «привилегированной» части стремясь приручить его. Поэтому рабочий класс не может не заражаться частнособственнической психологией, вследствие чего у определённой его части возникает стремление не уничтожить капиталистические порядки, а приспособиться к ним, «выйти в люди».

Всё это, конечно, не может устранить классовый антагонизм, противоположность классовых интересов буржуазии и в целом рабочего класса, но тем не менее является для буржуазии благоприятным, снижающим революционную активность рабочего класса фактором.

Степень влияния этого фактора на состояние рабочего класса не является величиной постоянной; эта величина в каждый данный момент определяется конкретными условиями классовой борьбы. Возьмём такой пример. Когда империалисты организовали военную интервенцию против молодой Советской республики, международный рабочий класс выступил на защиту первого в мире пролетарского государства. Во Франции, Англии и других странах, участвовавших в интервенции, было организовано движение «Руки прочь от России!». Рабочие организовывали стачки, отказывались грузить военное снаряжение для интервентов и белогвардейцев. И эта помощь международного пролетариата явилась одним из условий разгрома контрреволюции и интервенции.

А вот нынешний рабочий класс «цивилизованных» стран не протестует против разбоя современных империалистов. В чём же тут дело? В том, что в эпоху гражданской войны и интервенции в Европе складывалась революционная ситуация и рабочий класс был настроен революционно. После же второй мировой войны сложилась временная стабилизация империализма, что никак не могло порождать революционное, боевое настроение рабочего класса. Хотя если сравнить рабочий класс развитых капиталистических стран с российским рабочим классом, то он не выглядит инертной величиной. Российский рабочий класс дезорганизован и деморализован, поэтому он почти не оказывает новоиспечённым рабовладельцам никакого сопротивления. Вся его борьба против «демократического» кошмара выражается, как правило,  в форме протестов голодовками.

Рабочий класс «цивилизованных» стран борется за улучшение своего экономического положения путём забастовок, митингов и демонстраций. Но и его классовое сознание не развито, вследствие чего он не до конца осознаёт свои классовые интересы. Это проявляется, во-первых, в том, что рабочий класс развитых капиталистических стран в борьбе с капиталом не идёт дальше требований улучшения своего экономического положения, во-вторых, в том, что он не понимает, что это положение определяется не политикой буржуазных правительств, а господством частной собственности на средства производства. Например, рабочие всех европейских стран, выступающие против попыток «работодателей» на их спине выкарабкаться из кризиса, обвиняют в кризисе свои правительства, т.е. не понимают, что причина кризиса – частная собственность. Таким  образом, рабочий класс развитых капиталистических стран, как и российский рабочий класс, не сознаёт, что буржуазия является его заклятым, беспощадным, жестоким и неумолимым врагом, что есть только одна возможность обрести свободу – уничтожить этого врага.

В целом аморфное состояние классового сознания современного международного рабочего класса объясняется именно временной послевоенной стабилизацией империализма. Эта стабилизация оказала на рабочий класс капиталистических стран непосредственное влияние, на российский рабочий класс – опосредованное.

Временная послевоенная стабилизация была обусловлена тем, что в целом на империализм война оказала менее разрушительное действие, чем на СССР, ибо вся её тяжесть обрушилась, как об этом говорилось, на плечи социалистической державы. После войны сложились благоприятные условия для развития транснациональных монополий. Поскольку по сравнению с монополиями национальными они создают большие возможности для увеличения объёма производства и прибыли, развитие ТНМ ещё более упрочило положение империализма. Это позволило буржуазии не только подкормить верхушку рабочего класса, но и кое-что швырнуть с барского стола и в  целом рабочему классу. У рабочих возникла иллюзия, что можно хорошей жизни добиться без революции, мирным путём. Этой иллюзией прониклись и коммунистические партии, вследствие чего они превратились в предательские партии – в партии социал-демократического типа, поскольку стали считать, что победы социализма можно добиться мирным путём – путём реформ, путём парламентской борьбы, путём избрания «коммунистического» президента.
Империализм, конечно, не переставал быть империализмом. Он по-прежнему промышлял международным разбоем, грабежом народов развивающихся стран. Но поскольку рабочие развитых капиталистических стран не испытывали всё это на собственной шкуре и поскольку им перепадали крохи от этого разбоя и грабежа, то разбойничья политика империализма не помешала им впасть в эйфорию парламентаризма.

Опосредованное влияние временной послевоенной стабилизации империализма на российский рабочий класс проявилось в том, что она создала предпосылки мелкобуржуазной контрреволюции в СССР. Эта контрреволюция представляла собой не мгновенный акт переворота, а длительный процесс, что следующим  образом сказалось на поведении, психологии рабочего класса. Рабочий класс не мог видеть, куда его введут «верные ленинцы». Он постепенно пропитывался мелкобуржуазной психологией и в конце концов оказался пораженным ею до мозга костей.

Но контрреволюция не только деформировала классовое сознание советского рабочего класса, а и разрушила его целостность, разъединила, раздробила его на отдельные части. Мелкобуржуазная контрреволюция – это развитие мелкобуржуазных производственных отношений, мелкобуржуазных форм производства. Это развитие означало разрушение единого народнохозяйственного организма, раздробление его на отдельные, автономные единицы. Рабочий класс, таким образом, перестал существовать как монолитное целое, он оказался раздробленным, разъединённым.

Вследствие поражения его сознания мелкобуржуазной психологией им также овладела эйфория парламентаризма. Эта эйфория довлеет над всеми без исключения субъектами «комдвижения» в нашем Отечестве. КП РФ, например, прямо обещает «россиянам», что восстановит социализм путём победы на президентских выборах. «Революционные» партии, упрекающие КП РФ в оппортунизме, сами того же поля ягоды. Так, ВКПБ  однажды заявила, что стоит только бойкотировать президентские выборы, как «демократический» режим тут же прикажет долго жить и будет восстановлен социализм.
Субъекты «комдвижения» ведут себя так, словно пребывают в обществе всеобщей, безграничной демократии, в котором каждый свободен высказывать свои взгляды и наделён абсолютным правом претворять их в действительность. Они не догадываются, что эта «демократия» дозволяет открыто высказывать взгляды постольку, поскольку они не угрожают режиму; в случае же малейшей такой угрозы всякое «инакомыслие» будет беспощадно караться. Например, газеты «революционных» партий публикуют, с указанием местожительства, фамилии читателей, оказывающих редакциям финансовую помощь. Редакции, очевидно, таким образом морально их  стимулируют. Но, во-первых, истинные коммунисты в подобном стимулировании не нуждаются, во-вторых, этим «революционерам» невдомёк, что, публикуя фамилии «спонсоров», они тем самым фактически подсобляют «демократической» охранке выявлять «неблагонадёжных» лиц. И именно потому невдомёк, что безнадежно больны парламентским кретинизмом, что принимают буржуазную демократию за абсолютную, всеобщую и не догадываются, что есть на этом свете такая штука – классовая борьба. Всё это свидетельствует о том, что составляющие «комдвижение» партии являются не коммунистическими, пролетарскими партиями, а самой кощунственной, омерзительной карикатурой на них.

Рабочий класс не может одержать победу без политического вождя – действительно революционной, коммунистической партии. Это хорошо понимает буржуазия, и поэтому она стремится обезглавить рабочий класс, лишить его руководства, уничтожить коммунистические партии, объявляя их вне закона, загоняя их в подполье, обрушивая против коммунистов жесточайший  террор и репрессии. Из всего этого следует, что действительно коммунистической партией может быть партия, костяк которой составляют профессиональные революционеры, ибо только при наличии таких революционеров партия способна руководить борьбой рабочего класса в любых условиях – легальных и нелегальных. При этом следует иметь в виду, что даже не загнанной в подполье коммунистической партии невозможно легально вести революционную пропаганду и агитацию, так как буржуазные законы запрещают это. Отсюда необходимость нелегальной работы и в легальных условиях. Партия, которая этого не делает, есть партия предательская, оппортунистическая. Не случайно В.И. Ленин подчёркивал: «нельзя вести к революции массы, не создавая нелегальной организации для проповеди, обсуждения, оценки, подготовки революционных средств борьбы» ; «Нет ни одной страны в мире, самой передовой и «свободной» из буржуазных республик, где бы не царил террор буржуазии, где бы не запрещалась свобода агитации за социалистическую революцию, пропаганды и организационной работы в этом именно направлении. Партия, которая доныне не признала этого при господстве буржуазии и не ведёт систематической, всесторонней нелегальной работы, вопреки законам буржуазии и буржуазных парламентов, есть партия предателей и негодяев, которые словесным признанием революции обманывают народ» .

Без наличия профессиональных революционеров партия не может быть революционной не только потому, что без этого невозможно руководить борьбой рабочего класса в любых условиях, но ещё и потому, что, во-первых, нельзя руководить этой борьбой «на общественных началах», между делом; во-вторых, этой борьбой должны руководить мастера революции, а не дилетанты.

Мировоззрение коммунистической партии может быть только научным, а единственно научное мировоззрение – диалектический и исторический материализм, высшей формой которого является сталинизм.

Сейчас временной послевоенной стабилизации империализма пришёл конец. Снова разгорается беспощадная, не на живот, а на смерть, борьба между трудом и капиталом. Эта борьба заставит рабочий класс сделать выбор: либо его лучшим представителям взяться за строительство действительно революционных, коммунистических партий, чтобы уничтожить частную собственность; либо смириться со своим рабским положением и, тем самым, позволить транснациональным монополиям уничтожить планету то ли в термоядерном пожаре, то ли - через экологическую катастрофу. Ничего среднего нет и быть не может.

Победа рабочего класса будет означать торжество гуманизма, ибо с уничтожением частной собственности человечество будет навсегда избавлено от эксплуатации, войн и т.п. прелестей капитализма.

Наконец, будет покончено с зоологическим, звериным состоянием человека. С уничтожением частной собственности, говорил Энгельс, «прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь – в известном смысле окончательно – выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие» .                 

Яков Кобин

__________________________

У «демократических» благодетелей народа есть и ещё довольно крупная, тоже очень сильно их беспокоящая неприятность: у народа растёт авторитет И.В. Сталина. Но об этом мы дальше поговорим

В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 112